topinfographic

Трамп рассматривает возможность объявления чрезвычайного положения в американской экономике, чтобы разрешить новую программу пошлин, сообщает CNN. США находятся в наиболее уязвимом положении как минимум со времен Великой депрессии: деградирующее производство, гигантский госдолг который никогда не будет погашен , пузыри на биржах. Ну и традиционный двойной дефицит – бюджета и торгового баланса. Ситуация кардинально хуже, чем десять-пятнадцать лет назад: тогда тоже был двойной дефицит, но проблему торгового баланса создавал импорт первичной энергии и, в первую очередь, нефти. Но в тот момент Сауды были на коротком поводке, поэтому ситуация была под контролем. И вот, благодаря сланцевой революции, проблема первичной энергии решена, а вот проблема дефицита торгового баланса – нет. Поэтому любое чрезвычайное положение, пошлины и т.п. в первую очередь будут бить по внутреннему потребителю и госбюджету через инфляцию. Неразрешимых проблем в США накопилось много: соломинка может переломить спину верблюду.

Арктический ядерный зонт Кажется, Дональд Трамп набрал новую команду стратегов, так как зона его интересов заметно сместилась и контрастирует с предыдущей каденцией, когда он выступал в роли склочного базарного продавца, разъезжая по миру и угрожая пошлинами. Попытка конвертировать увядающий политический и экономический вес США в природные ресурсы через поглощение Канады и Гренландии интересна сама по себе. В Арктике почти не живут люди, здесь почти нет производств так как невыгодно. Ценность Крайнего Севера в безграничных ресурсах: нефти, газе, золоте, литии, никеле, меди, удобрениях. То есть всего того, что будет дефицитно во второй половине века, и того, что уже добывают российские компании, доказывая, что бизнес здесь может быть очень выгодным. Если поглощение Канады и Гренландии удастся, то почти весь бассейн Северного Ледовитого океана будет поделен между двумя ядерными державами. Конечно, такой расклад вызовет негодование у политиков и бизнеса ресурсодефицитных стран: Индии, Китая и стран Европы.

Где-то тихо заплакали топ-менеджеры Suzuki и Subaru: непримиримые конкуренты Honda, Nissan и Mitsubishi начали переговоры о слиянии с целью создать третий по объемам продаж автомобильный холдинг в мире. Новая компания по объемам продаж будет уступать только Toyota и Volkswagen. Слияние японцев – ответ на набравшую за десятилетие мощь китайского автопрома. Сегодня на 1 японский автомобиль производится 3 китайских. Единственный способ конкурировать с ними – снижение себестоимости через унификацию платформ, экономию на инженерах, лишних заводах и поставщиках. Китайцы сделали действительно амбициозный ход, поставив на технологию массового не премиального авто с аккумулятором, опередив здесь все старые конюшни на две головы. Ну и, конечно, не неся огромных затрат на R&D, вовремя позаимствовали лучшие японские и европейские технологии автомобилестроения. Впереди еще много вынужденных сделок M&A, особенно на европейском и американском рынке автомобилей. Унификация и экономия – девиз на ближайшее десятилетие.

За попытками Дональда Трампа «вернуть» Панамский канал под юрисдикцию США – мало экономики. В лучшие годы выручка канала составила 3,3 млрд долл. Для американцев это мизер: военная защита этого канала как спорной территории будет обходиться значительно дороже. Как нет, экономики и в условиях включения развития СМП и Арктики в украинскую «сделку», о чем накануне сообщал ТАСС. Казалось бы, где Украина, а где Северный морской путь? Чтобы пазл окончательно сложился, в ближайшие недели должен активизироваться йеменский кейс – ограниченная военная операция с целью обеспечения свободы судоходства в Красном море. В преддверии противостояния с Китаем логично, что США пытаются взять под контроль важнейшие морские артерии. Например, под контролем американцев Панамский канал может дать проход военным кораблям США из Атлантики в Тихий океан и обратно, но не дать этого китайскому флоту. Сейчас же американцы не чувствуют себя уверенно ни в Панаме, ни в Красном море, ни тем более в Северном Ледовитом океане.

Вот теперь действительно страшно: МЭА признало, что потребление угля на планете будет расти в ближайшие три года. Впервые за десятилетия аналитики агентства не прогнозируют закат угольной эпохи! Сложно сказать, что мотивировало МЭА отказаться от своей мантры: прохладная зима в Европе и быстрое исчерпание газовых запасов, «бури, детка, бури» и вот это вот все, перепрофилирование Гретты Тунберг из экоактивистки в политактивистку де-факто демонтаж программы «энергоперехода» в ЕС или буммирующий спрос на уголь в Юго-Восточной Азии. Но угля будет требоваться все больше: лишь он может дать дешевое электричество и для кондиционера, и для ЦОДа, и для электромобиля, и для завода. Поэтому, по мнению МЭА, новый спрос на уголь будет находиться в Азии. Десятки новых миллионов тонн в год потребуют Индия, Китай и страны АСЕАН. То, что прогнозы МЭА наконец стали менее политизированными и опираться на реальные процессы в мире, – хорошо. Отрасль добычи и переработки угля может получить новое дыхание и развитие.

Несмотря на действительно впечатляющие успехи российского АПК в последние десятилетия, Россия до сих пор даже не в мировом топ-10 по объемам экспорта продукции АПК. Впрочем, данные российского минсельхоза 43 млрд долл несколько разнятся с цифрами ВТО 35 млрд долл , однако кардинально это картину не меняет: до топ-10 еще расти и расти. И, конечно, это во многом проблема экстенсивного развития отрасли. Да, российские сельхозпроизводители используют преимущества обширных сельхозземель, однако сам по себе экспорт из России примитивен: это дешевая продукция первого-второго передела - зерно, семечка, масло. На экспортный рынок муки, комбикормов или сахара российских производителей пускают крайне ограниченно. Не говоря уж о премиальных рынках мяса, молочных продуктов или свежих цветов и ягод, куда выйти практически невозможно. Впрочем, постепенно рынки открываются. Но чтобы догнать по уровню экспорта США или Германии, российскому АПК потребуется не одно десятилетие.

Президентский срок в США такой короткий, а количество накопленных проблем и их инерционность настолько велико, что Дональд Трамп, вероятно, просто утонет в мелких склоках, выясняя отношения с оппозицией демократами , ближайшими соседями Мексикой и Канадой , так и не добравшись до стратегических развилок: как победить Китай или архитектура безопасности в Европе. Торговая война между США и Канадой началась. Глава провинции Онтарио Даг Форд заявил, что Канада может прекратить поставки энергоносителей в США, если избранный президент Дональд Трамп введет 25-процентные пошлины на канадские товары. Структура экспорта Канады в США настолько примитивна, что возникает вопрос кто понесет больший убыток от торгового конфликта? И ответ очевиден – переработчики сырья заводы в Штатах. Аналогичная ситуация с Мексикой – сегодня для США это промышленный офшор, куда американские компании многие годы выносили производство. Кто пострадает от торговой войны США-Мексика? Ответ: американские инвесторы, бежавшие из Китая.

На разве это не чудо: бурим меньше, добываем больше! Минэнерго США консолидировало данные о работе 34 крупнейших нефтяников страны и пришло к выводу, что стволы скважин стали еще длиннее и еще горизонтальнее. В результате стоимость добычи барреля ниже, и это несмотря на двузначные темпы промышленной инфляции, из-за которой весь прошлый год стоял скулеж. График выглядит красиво, воплощая главный лозунг строителей коммунизма: от каждого по возможности, каждому по потребности. Однако в уравнении не хватает переменных. В новый цикл роста нефтяная отрасль США входила с рекордным количеством неиспользуемых скважин в резерве DUC . То есть, чтобы добывать больше нефти, нефтяникам США вообще ничего не надо было бурить пару лет, нужно было вводить в строй ранее пробуренные скважины. Сейчас же их число на минимуме. При этом нельзя сказать, что у американских нефтяников горят глаза от слова "сланцевая нефть". Инвестиции в новую добычу нефти крупные компании уже режут, в том числе в Перми.

До конца года первые партии СПГ отгрузят два новых проекта в США: техасский Corpus Christi Stage 3 третья очередь завода, мощностью 10 млн тонн СПГ в год, принадлежит Cheniere Energy и луизианский Plaquemines принадлежит Venture Global, 2 фазы запуска; на первом этапе — 10 млн тонн, второй этап еще на 10 млн тонн в 2025 году . Это увеличит мировое предложение сжиженного газа сразу на 7%, что ощутимо в преддверии сложной зимы и особенно значимо для стран Европы, где энергетики встречают зиму с особым напряжением, глядя на пикирующие вниз графики запасов газа в ПГХ. Впрочем, в ближайшие три года запуск новых СПГ-проектов в США, Мексике и Канаде будет плотным: завершается строительство СПГ-заводов общей мощностью около 100 млн тонн СПГ в год. Этот газ надо куда-то сбыть. Крупных и платежеспособных рынков в мире немного. Поэтому охрану черноморских инфраструктурных объектов стоило бы усилить.

Если у России есть желание в ответ на санкции, Сирию и потерю газового транзита через Украину сделать оппонентам больно — то есть отличный несимметричный ход. Два энергетических мегапроекта — поставки трубного газа из России в Китай и из Ирана в Индию оба мощностью по 50-100 млрд кубометров в год — способны на пару десятилетий отправить в нокаут всю мировую СПГ-индустрию. А вместе с ним похоронить сотни миллиардов долларов инвестиций, сделанных в последние годы в добычу, сжижение и газовозы. Без растущего спроса на СПГ со стороны Индии и Китая цены упадут в пол. Но в то же время конкурировать с трубным газом по цене СПГ никогда не сможет. При этом и у Ирана, и у России есть возможности добыть такие объемы газа, а у Индии и Китая — принять и даже оплатить их. Реализация таких крупных международных проектов — это большая дипломатическая работа, нежели корпоративная. Им могут предшествовать многолетние переговоры, поиск балансов и взаимных гарантий. Но потенциально выглядит красиво.